Битвы на улице Красной - Александр Травников

Жалко только, что хорошие лозунги очень долго претворяются в жизнь. Мы ведь их придумываем не для красного словца, а для людей. Чтобы было более доходчиво и понятно депутатам, чего и как мы добиваемся. Мы не делаем цитатник Мао Цзэ-дуна красного цвета, где говорится, что винтовка рождает власть, или в одной сабле больше власти, чем в десяти тысячах книг. Мы придумываем реальные лозунги, которые нам помогают защищать конкретные интересы избирателей, а не представлять, как это делают некоторые мои коллеги.

Энергосберегающие технологии

В коридорах власти принимается много законов и постановлений, которые так или иначе касаются экономики.

В деятельности Законодательного собрания много парадоксов. Разительно за последнее время поменялось отношение депутатов к тем или иным вопросам. Если это вопрос не о предоставлении гарантий, если это вопрос не о повышении заработной платы самим депутатам, не о предоставлении каких-то дополнительных льгот и привилегий, то он, как правило, не проходит.

Так получилось и с постановлением об энергосберегающих технологиях. Древнегреческий философ Диоген говорил, что у каждого человека, если он что-то хочет получить, есть два пути. Увеличить свои возможности или уменьшить потребности. Увеличить свои возможности в области энергетики в кризисный период практически невозможно. Значит, нужно уменьшить свои потребности. Весь мир, когда разразился энергетический кризис, пошел по этому пути: стал производить машины, которые меньше потребляют бензина. В эпоху нехватки электричества появились лампочки, которые потребляют меньше электроэнергии. Стали делать принципиально иные электростанции.

За полгода до окончания деятельности депутатского корпуса первого созыва я вышел с предложением принять постановление об энергосберегающих технологиях. В чем его идея? Она заключается в том, чтобы внедрять не просто трубы, а трубы, стационарным способом сохраняющие тепло. Поразительно, но это постановление для начала провалили.

Боролись же мы за то, чтобы максимально использовать солнечную энергию. Получается так, что мы приезжаем за границу, а там стоят баки с водой и нагреваются на солнце. Там стоят солнечные батареи, произведенные, между прочим, не где-нибудь, а в России. Краснодарский завод «Сатурн» является здесь мировым лидером. Ему заказывают солнечные батареи из Англии, Франции, Израиля, Германии, а мы не пользуемся этими возможностями. Для решения проблемы нужно было только принять постановление – причем такое, какие были при коммунистах: о распространении опыта работы. Тот, кто внедряет новые энергосберегающие технологии, получил бы чисто моральную поддержку. Но ничего подобного не произошло. Все проголосовали против. Почему? А просто некогда было депутатам. Пусть электроэнергии тратится на 40—50 процентов больше. Лишь бы другие вопросы решались: кредиты, зарплата и прочее.

А ведь энергетический дефицит – одна из сложнейших наших краевых проблем. И ее мы, избиратели, ощущаем ежедневно.

Лес

Еще одна краеугольная проблема кубанской экономики – лес.

Лес – наше богатство, его надо беречь от огня. Можно смеяться над тем, что я тут опустился до такой банальности. Но ситуация с лесом сложилась серьезная. В Чечне и Дагестане весь лес вырубили. В Сибири есть лес, но хвойный. А вот тех пород, которые произрастают в Краснодарском крае, почти нигде нет. Огромные, можно сказать мировые, запасы каштана, дуба, граба, железного дерева и других пород, а их – десятки наименований, – и все это произрастает только в Краснодарском крае.

В чем особенность леса? Дуб сажают сегодня, а вырубить его можно только через 90 лет. А дерево, которое мы срубаем сегодня, посажено, соответственно, не нами. Поэтому лес нужно охранять особыми законами, иначе без этого богатства останутся наши дети и внуки.

Когда мне предложили заняться проблемами леса, то выяснилось, что мое представление о том, как обезопасить кубанский лес от вывоза за границу, в корне отличается от той концепции, которая предлагалась раньше. При Советской власти все работали таким образом: выпустят постановление о запрете вырубки и вывоза леса, а сами потом на этом делают огромные деньги, так как нужно получить специальные разрешения на то, чтобы вырубить определенное количество леса или выбить квоты. И на этом кто-то очень круто зарабатывает. Чем больше было запретов, тем больше обогащались ведомственные чиновники. Словом, систему нужно было менять в корне.

Я подумал и нашел экономический рычаг. В итоге мы впервые ввели так называемую попенную оплату. По пням, то есть. Срубили – платите. И отдали это на откуп районам. Мы определяем только общее количество леса, сколько можно вырубить. То есть лес, которому уже столько лет, что возможно рубить, чистить необходимо. А потом на его месте вырастут новые лесные богатства.

Ввели эту попенную оплату. Хочешь вывезти лес – вот и получаешь сразу квоту и платишь за нее. За каждый пенек. Срубил дерево, оставил пенек – заплати за него. В результате действия этой концепции, которую я внедрил, в бюджете впервые мы получили статью дохода за лесные богатства – один миллион долларов в год. Раньше этого не было. Более того, мы еще дополнительно получили миллион дохода на то, чтобы восстанавливать лесные богатства. То есть на возрождение леса мы не взяли средства у пенсионеров, учителей и врачей, а заработали их. И еще, один миллион долларов получили местные бюджеты, потому что их отдали не в центр, где сидел чиновник, который мог за взятки выписывать этому столько-то дуба, этому столько-то. А вот если бы пошли по пути запретов – то обогатился бы на этом всего-навсего чиновник. Пошли по нашему пути – и лес и впрямь стал нашим богатством.

Но есть здесь одна неразрешимая проблема. Дело в том, что таможня нам не подчиняется. А у таможни нет никаких препятствий для вывоза российского леса. И, к сожалению, Россия не понимает, что есть разница между хвойным лесом и лесом ценных пород, из которых потом делают мебель не у нас, а в Германии, в Турции. Весь мир делает мебель из нашего леса, потому что он очень дорогой и очень хороший, а потом ввозят нам готовую продукцию. Только когда нашу мебель вывозят, с нас они дерут огромные пошлины, а когда они ввозят к нам их мебель из нашего дерева, то пошлину не платят. Получается, они обогащаются, а мы – нет.

Турки благодаря нашему попустительству и туполобой политике обыкновенных запретов создали запасы минимум на три года. Но сегодня у турок, слава Богу, начинают эти запасы иссякать. И они привезут нам эти деньги, заплатят за развитие нашей экономики.

По крайней мере, за развитие лесного богатства мы деньги не берем у кого-то, а зарабатываем сейчас сами. Но что будет дальше? К сожалению, все еще зависит от чиновников. Может, им денег не хватит на зарплату, и опять тогда они начнут решать свои вопросы путем политики запретов. Ведь известно: запрет для того и вводится, чтобы потом в виде исключения за определенную мзду его нарушать.

Спорт

Спорт у нас любят и мэры, и пэры, и сэры, и депутаты, и эсеры, и коммунисты, и октябристы. Все любят, но каждый – по-своему. Например, некоторые особенно любят:

а) поехать за границу вместе с какой-нибудь командой;

б) вручить медали, чтобы нарисоваться и показать себя в народе.

А о том, что спорт – это огромная работа, что у него есть своя экономика, почти никто не хочет думать. Более того, весь парадокс заключается в том, что во всем мире спорт – это довольно прибыльный бизнес. Люди на нем зарабатывают миллиарды. Так везде, но только не у нас. У нас деньги в спорт не вкладываются. А если не вкладывать деньги, как потом можно получить прибыль?

Когда спорт в крае был уже практически на грани разорения, нужно было срочно придумать какую-то идею, которая бы его спасла. Я предложил идею в виде трехпроцентного освобождения от налога. В чем же она заключалась? Дело в том, что в экономике существуют два механизма, два рычага, с помощью которых можно что-то развивать. Первый – это дать денег, то есть дотировать. Но это не всегда эффективно. А второй – это освободить от налогов. С одной стороны, если спорт не приносит сегодня прибыли и даже не в состоянии прокормить самого себя, значит, нужно освободить его от налогов, чтобы он мог существовать хотя бы для себя, жить самостоятельно.

Большинство предприятий так или иначе деньги на спорт давало, но их надо было легализовать, чтоб они шли именно на развитие спорта. И причем легально. И тогда я придумал так называемые три процента: любое предприятие Краснодарского края освобождалось от налогов в части денег, направляемых на развитие физкультуры и спорта, особенно детской физкультуры и спорта, но не более трех процентов. Это сумма не очень большая, однако и ее оказалось достаточно для того, чтобы футбольная команда «Кубань» не развалилась, а имела возможность существовать, чтобы женский гандбольный клуб «Кубань» победил всех и вся, а наши легкоатлеты смогли принять участие в российских соревнованиях. Я уже не говорю о международных.